1.
Межгалактический лайнер вдали от дома, где позывные, как мухи, от скуки мрут.
Песню поет: "Йо-хо-хо, и бутылка рома" мой одноногий робот и верный друг.
Он наделён искусственным интеллектом. Я, между прочим, тоже не лыком шит.
Тело - убогий кокон, живая клетка для посвящённой в долгий полет души.
Поиск сокровищ - дело не для профанов, не для каких-то маменькиных сынков.
Только когда мечтаем о тёплой ванной, нас омывает лунное молоко.
В рот попадает, реже - в глаза и в уши.
Карта небес раскинута, как Таро.
Ловим короткие волны, умеем слушать сны, как магнитные плёнки чужих дорог.
Тело зудит - это космос щекочет кожу. Космос, как рыба, молится глубине.
Мы поднимаем в мыслях "Весёлый Роджер" и принимаем летний парад планет.
Сердце болит - это ночь вызывает жженье. Мы с ним справляемся, миг прикусив губой.
Боги истории требуют продолженья, и продолжение будет. Финал - любой. Мы патрули, мы дежурные на "Голландце", нам метеоры грозят проливным дождём.
Звезд триллион триллионов и восемнадцать.
Если взойдёт сверхновая, мы найдём.
2.
Мой дорогой дневник, я проснулся поздно. В комнате было тихо и хорошо.
Точно не помню, но, кажется, снились звезды, даже одну под кроватью в пыли нашёл.
Буду хранить её в майонезной банке, лучше, конечно, пойти закопать в песок,
а охранять поставить солдат и танки (так полагается вроде для vip-персон,
для золотых птенцов королевской крови, чтоб ни один лазутчик не смог достать).
Хвастался Женька вчера - у него есть кролик, а у меня зато теперь есть звезда.
Будут солдаты с ружьями из спагетти, танки скрою из спичечных коробков.
Очень хочу, чтоб не было войн на свете, но к нападенью тоже всегда готов.
Я уже взрослый, хоть и помладше брата. Мне, храбрецу, сопутствует знак огня.
Где-то летят космические пираты, им у меня сокровище не отнять.
3.
Первый, как слышно? Мы засекли ребёнка. Первый? на связи Черная Борода.
Вертит малец блестящую шестеренку, думает, глупый, это его звезда.
А от него отходят лучи косые, солнце в зрачках катается, как клубок.
Мальчик пока не знает, насколько сильный, мальчик пока не знает, насколько бог.
Смотрит кино про Йоду, Чубаку, Люка, любит котлеты и мамин колючий плед.
Смерть - не конец, смерть лишь большая шлюпка для потерпевших крушение на земле.
Слышишь, мой робот, это наш новый юнга. Ну, не сейчас, конечно. Всему свой срок.
Может, когда закончится Кали-юга или когда разгуляется Рагнарёк,
или чего ещё там насочиняли за бесконечно мутную тьму веков.
Люди взлетают строго по вертикали, чувствуя свет на уровне позвонков. Если его свет выбрал, то не отпустит,
будь он механик, будь он последний дуб.
Мы узнаем родных по шестому чувству в самом ненужном хламе узнать звезду.
4.
Мой дорогой дневник, сорок лет как здрасьте. Аве, дневник, святому карандашу.
Если расскажешь мне, что такое счастье, я больше здесь ни строчки не напишу.
Тут они снова толкнули свой спутник к Марсу, как мой сосед "шестёрку" из гаража.
Спутник доложит в NASA, что всё прекрасно, спутник научит нас, чем потом дышать.
Как говорится, Юра, прости нас, правда. Вот и листы с предательской жёлтизной.
"Где-то летят космические пираты". Господи, как наивно и как смешно.
Та же на кухне клетчатая клеенка. Та же над ней картина "Девятый вал".
У турника закопана шестеренка. Детскую тайну годы не выдавал.
Было в ней что-то правильное такое. Каждый мечтатель ищет всегда звезду, нянча в груди состояние непокоя.
Остановите Землю, и я сойду.
Спит старый волк, видит во сне пришельцев. Волны гамак качают, и стены жмут.
Трап нависает над ним из небесной щели, юнга на борт поднимается по нему.
#svirel_poetry
